Fotoinform

26 апреля 1986 года – памятная дата для многих украинцев. Особая она для тех, кто по долгу службы оказался в рядах ликвидаторов техногенной катастрофы в Чернобыле. Незабвенна она и для тех, кто вынужден был покинуть родные места и навсегда оставить родительские дома, чтобы обезопасить себя и своих родных от невидимого врага, вырвавшегося в мир из самого пекла.

Наша экспедиция во главе с командиром отдельной роты милиции по охране зоны радиоактивного загрязнения при УМВД Сергеем Сергийчуком отправилась в ту часть Народицкого района Житомирщины, которая подверглась обязательному выселению местных жителей в связи с последствиями аварии на ЧАЭС.

– Под нашей опекой сегодня находится 35 населенных пунктов Овруцкого и Народицкого районов, объединенных одним печальным обстоятельством, ставшим уже историей – чернобыльской катастрофой, - по дороге рассказывает Сергей Сергеевич. – Это полтысячи квадратных километров, где и сегодня проживает около 500 человек, в основном своем количестве – старики, доживающие отведенный им век. Есть несколько сел, где живут по 2-3 человека. Вот, например, в с. Звиздале обитает только пожилая семейная пара, никуда не пожелавшая выезжать. А в с. Больших Клещах недавно умерла последняя его жительница. Но есть села, куда люди вернулись. Такие, например, как с.Лозница, где сегодня проживает 28 человек, даже молодежь.

Но мы ехали в с. Малые Клещи. Здесь остались только три живущие по соседству старушки. Троим – давно за 80.

Дорога в забытое незабываемое

…А на первый взгляд так ничего и не изменилось: обычная проселочная дорога, засоренная и еще не расчищенная после трудной зимы. Вокруг – разлившиеся этой весной полноводные водоемы и просто залитые растаявшим снегом поля. За километр от въезда в с.Малые Клещи взгляд умиляет нежная и пушистая зелень молодых елей, что растут вдоль дороги и будто норовят расстелиться прямо под колесами нашего автомобиля.

И вдруг по обе стороны – плотная стена густорастущей чащи. Из зарослей еще неодетого молодого леса не сразу можно разглядеть какие-то строения.

– Ну вот мы и в деревне, - сообщает наш провожатый Сергей Сергийчук. – Слева, если разглядите, – сельский домишко, справа – то, что осталось от местного клуба и колхоза.

Наша экспедиция остановилась, чтобы рассмотреть и запечатлеть открывшиеся пейзажи. Село встретило нас насторожено. Это чувствовалось в противоестественной тишине. Даже птицы в густых зарослях молчали, пока мы с камерами и фотоаппаратами заглядывали сквозь чащи. А оттуда на нас, чужаков, смотрели пустыми глазницами окон уцелевшие безжизненные дома, которые чудом пощадило время от полного разрушения. Над дорогой – прикрытая обвалившимся деревом остановка, на которой уже давно никто не ждет автобуса, следующего в районный центр, под ее крышей не прячутся от дождя и снега. Пусто.

Любопытство тянет заглянуть в один из домов, где некогда кто-то жил. Сергей Сергеевич не возражает. Но подступиться к входной двери оказалось не так-то просто: только справишься с хлесткими ветками зарослей, как тут же проваливаешься по колено в огромный снежный сугроб, еще не растаявший и оставленный солнцем как ловушка для таких вот любопытных экспедиторов. С горем пополам добрались до входной двери. Она не заперта. От кого и что тут прятать?

Внутри дома, как и ожидалось, темно, сыро и холодно. Кругом – беспорядок, видимо, оставленный хозяевами во время экстренной эвакуации: на полу – запыленные вещи, домашняя утварь, на стенах – уже бесполезные наглядные плакаты. Это сени, дверь которых ведет в две некогда жилые комнаты. В первой – старая русская печь, давным-давно остывшая и отсыревшая, возле темного окна – буфет с нетронутой, аккуратно расставленной еще хозяевами посудой. Рядом на лаве валяются керамические выщербленные горшки, которые со стряпней раньше грели бока за печной заслонкой. В углу на столе – опрокинутая пачка обычной соды.

Следующая комната посветлее. Здесь аж три окна. Справа видны остатки пожара на еще одной небольшой печке. Под потолком в обрамлении вышитых гладью рушников прячется святой образ Господень. Перед ним давно не горит лампадка, и никто больше не приклонит в молитве колени. Безликий святой безразлично взирает на чужаков, зачем-то потревоживших покой этого дома.

И вдруг на лаве под окном – альбом. «С фотографиями!» – мелькает первая мысль. С трепетом, надеждой увидеть тех, кто здесь жил, открываем одну страницу, потом вторую, третью, восьмую… Альбом пуст.

Сергей Сергеевич тем временем показывает нам найденные раритетные вещи домашнего обихода – рубель (специальное деревянное приспособление для глажки) и части ткацкого станка.

– В таких заброшенных домах находятся старинные вещи, - поясняет Сергей Сергийчук. – За ними часто охотятся коллекционеры и просто желающие заработать на раритете. Наша задача – не допустить мародерства в покинутых жилищах. И даже не потому, что эти вещи кому-то принадлежат (вряд ли кто-то вернется за ними). Все предметы радиоактивно опасны, поскольку, согласно показаниям дозиметра, уровень радиации здесь трижды превышает норму.